Может, он просто заимствовал литературный образ и вложил в него собственный оккультный опыт?
Если мы обратимся к трубадурам,
мы не найдем таких откровенных и несомненных свидетельств. Это понятно - 12-13 век был менее терпим к публичным излияниям любви к демону. За разбегающийся от смиренного почитателя демонов церковный хор можно было попасть на костер. Поэтому поверхностный взгляд не найдет там ничего, кроме, может быть, гипертрофированно пылких воздыханий по "женскому передку, который надо чаще просекать, чтобы разрастался" (это цитата из Гильома Аквитанского - как видим, трубадуры отличались очень чувствительным и лирическим отношением к женщине). Но есть там вещи, которые крайне сложно уместить даже в такую концепцию. Рога Астарты выпирают из накинутого чепчика рыцарской любви совершенно в тех же словах, что и у Блока. Если не знать, кто автор, - можно даже перепутать.
Гильом Аквитанский
Нам не дано ее понять
Ее умом не охватить
Ее в мечтах не воротить
Ее желаньем не обнять
А чтобы ей хвалу воздать
И года может не хватить
(и это после "женских передков, которые надо прорежать")
(и это после "женских передков, которые надо прорежать")
Под силу ей и жизнь отнять
И снова к жизни воскресить
И чтобы с нею вместе быть
Решился я ее сокрыть
И с ней от старости бежать
Чтобы душой не увядать
И чтобы плоть омолодить
Джавфре Рюдель
Все Далекая затмит
В муке счастье найдено мной
Есть для страсти одинокой
Манны сладостной посевы
Страсть томит, тоску струя,
И без отдыха и срока
Боль жестокую дарит
Шип вонзая вероломный
(вспомним тонкое жало Блока)
Но приемлю дар жестокий
Я без жалобы и гнева
Мне страстью вас не удивить
К той, что чужда душе моей
незримой для моих очей
Лишь ей дано мне жизнь живить
Я рад в огне ее гореть
Хоть жар пронзает до костей
Плоть все худее, все слабей
Не знал что можно боль терпеть
При этом от блаженства млеть
Кто так страдал в пылу страстей?
От сна не становлюсь бодрей
Дух рвется к Даме улететь
Есть вполне определенные намеки на распространение оккультного почитания "Донны".
"Но я любви не удивлюсь моей,—
Кто Донну знал, все для того понятно:
На целом свете не сыскать милей
Красавицы приветливой и статной.
Она добра, и нет ее нежней,—
Со мной одним она строга, пред ней
Робею, что-то бормоча невнятно. "
Это не просто какая-то женщина. Это вполне определенная "Госпожа", единственная в своем роде, которую кто знает, тому понятен смысл слов провансальского солнечного сатанизма.
Она так же лжива.
Пейре:
"Донны коварных повадок
Вовек не могу я простить.
Ловка она за нос водить. "
И жестока
Коль достоинств ее казна
Всех сокровищ мира ценней,
То, приблизься ко мне она,
Стану первым из богачей;
Зато, в роли нищего иль шута
Прежде не быв, мог бы смешон и гол
Стать — по мановенью ее перста.
У того же Пейре Овернского есть интересное стихотворение о том, что все эти "почитатели Донны" - трубадуры составляли некое сообщество, в котором он был лидером.
И прямо говорил, что его стихи - совсем не то, чем кажутся и смысл их можно раскрывать только "едва".
"А про Пейре Овернца молва,
Что он всех трубадуров глава
И слагатель сладчайших кансон;
Что ж, молва абсолютно права,
Разве что должен быть лишь едва
Смысл его темных строк прояснен. "
Или вот строки Раймбаута Оранского , смысл которых был бы совершенно непонятен, если бы его не разжевал нам Блок
Или вот строки Раймбаута Оранского , смысл которых был бы совершенно непонятен, если бы его не разжевал нам Блок
"Светлый цветок перевернут,
Он на холмах и на скалах
Вырос под мертвые трели
Среди оголенных прутьев;
Зимний цветок — это наледь,
Может кусаться и жалить, ""
Этот фрагмент не имеет никакого отношения к отношениям мужчины и женщины даже самым лирическим и высоким. Зато содержит все атрибуты - ядовитое жало, мертвечину, извращение, "светлость", лед - которыми снабжена "Прекрасная Дама" Блока.
А вот Гирнаут Де Борнель признается в том же самом - что стихи его совсем не то, чем кажутся и имеют оккультное значение.
Нет к тем, кем мой словарь сочтен,
Во мне подобострастья:
С закрытых слов не снял пелен.
Однако смысл их просветлен.
Тем самым вам был ключ вручен
К темнотам спетых мной кансон.
"А я, Гираут, преследую цель
Так сочинять, чтоб было чему
Тонкому радоваться уму.
Нам ли венца
Ждать от глупца? "
Это цитата из любопытного стихотворного диалога-переписки трубадура с Линьаурой, которая якобы и является по легенде его "донной".
Любопытно оно тем, что тот, кто попытается эту переписку понять - или свихнется, пытаясь понять, какое отношение это все имеет к романтическим отношениям, или задумается, что тут речь совсем не о том.
Линьаура, та, которой досель
Служу я, вдруг заперлась в дому,
Конец мой близок — я рад ему:
Для мертвеца
Двери дворца
Откроются как по волшебству,
Так к ней приду я на рандеву.
Это совершенно очевидная оккультная "феня".
А вот Арнаут Даниэль жалуется, что болтуны растрепывают языками их тайну и это является причиной гнева "донны".
"Пусть она меня вознесла,
Но молчу об усладе той;
Гортань, заперта на замок,
Ее омрачить не смеет;
Мучусь от знойного жара,
Справлюсь с которым
Тем же крепким затвором:
В том, что наш рот
Ведет
Себя крикливо,—
Причина разрыва. "
"Получить куда чудесней
Право хоть следить за взором
Иль за светлым волоском,
Чем Люцерну во владенье. "
Причем намек тут вообще толщиной с оглоблю - "Люцерна" в переводе означает "светлая"
(кстати, все внезапно вспомнили оккультную балладу масона Жуковского "Светлана"? Которая у Шиллера совсем не "Светлана", а "Ленора"? Конечно, ее сюжет - мистический брак с проклятым мертвецом - чисто случайно совпал с Блоковско-трубадурской мертвечиной)
"Царством я пренебрегаю,
Причем намек тут вообще толщиной с оглоблю - "Люцерна" в переводе означает "светлая"
(кстати, все внезапно вспомнили оккультную балладу масона Жуковского "Светлана"? Которая у Шиллера совсем не "Светлана", а "Ленора"? Конечно, ее сюжет - мистический брак с проклятым мертвецом - чисто случайно совпал с Блоковско-трубадурской мертвечиной)
"Царством я пренебрегаю,
И тиары мне не надо,
Ведь она, мой свет, мой рок,
Как ни было б чудно мне с ней,
Смерть поселит в сердце хвором,
Если поцелуй тайком
Не подарит до Крещенья. " (Арнаут Даниэль)
"Раз в крещенский вечерок девушки гадали" (Жуковский, "Светлана")
Прямо спасу нет от этих совпадений.
А вот трубадур запел совершенно катарско-гностические песни
Пусть будет щель меж нас не толще бритвы,
Когда она уйдет к себе под крышу.
И пусть со мной любовь, что в сердце входит,
Играет, как рука со слабой веткой.
С тех пор как палка стала Веткой
И дал Адам впервые брату брата,
Любовь, которая мне в сердце входит,
Нежней не жгла ничью ни плоть, ни душу.
Вхожу на площадь иль к себе под крышу,
К ней сердцем близок я, как к коже бритва.
Вы проведете множество бессонных ночей, в попытке понять, какой этот поток слов имеет к Любви к Женщине. И почему знатная госпожа внезапно лезет под крышу.
Никакого отношения. Эта "Любовь к Донне" здесь совершенно однозначно называется убийством Каином Авеля.
"С тех пор как палка стала Веткой "
С каких?
Что это за Ветка?
Это орудие убийства Авеля.
И дальше
"Я сросся сердцем с ней, как лыко с веткой;
Она подводит замок мой под крышу,
Так ни отца я не любил, ни брата.
Двойным блаженством рай наполнит душу
Любившему, как я,— коль в рай он входит.
Тому шлю песнь про бритву и про брата
(В честь той, что погоняет душу веткой),
Чья слава под любую крышу входит. "
Опять мутный поток слов совсем не "пралюбофь". А про Каина совершившего убийство в честь "той, которая " (необычайно характерное для оккультных темных культов избегание имени) , "слава которой входит под любую крышу". Это религиозный гимн.
А вот изливается Гаусельм Файдит:
"Дамой нежной и статной
В служенье я взят:
Из Прованса назад
Нет дороги обратной —
Здесь я до светлых дат
Дожил и стал богат.
Достался мне клад
Редкий, невероятный:
Сам душевный склад
Ее — столь деликатный,
Что встречи сулят
Родить, слуху приятный,
Поток полноводный
Слов и музыки, сродной
Той, что утолит
Жажду; чьей речью сыт
Станет мой ум голодный;"
На месте Христа, который утоляет вечно жажду души (ср. беседу с Самарянкой, которую - О СОВПАДЕНИЕ! - по преданию, звали ... Фотиния - Светлана) , здесь помещается "донна", которая забирает себе на служение в Прованс, откуда нет возврата.
Дальше - интереснее
Я нанес неугодный —
Презреньем покрыт,
Как бродяга безродный; ,
Досель не разбит
Лед той встречи холодной
Мольбой многократной,
Ни моей речью внятной
О том, что навряд
Я опозданью рад,
Прежде столь аккуратный,
И не сам виноват,
Что пришел невпопад.
Кому же нанес невпопад визит Гаусельм? Кто его разбил льдом холодной провансальской встречи? Угадайте.
Донна Мария, вид
Ваш хоть кого сразит,
А прием благородный
Вежеством столь знаменит,
Что и владык пленит.
Случайное совпадение. Мало ли кого зовут Марией. Может, была такая провансальская дама Мария, которая просто очень красиво говорила, а тут свихнувшийся на почве многочисленных совпадений Орфеос гонит волну.
Прочитаем весь стих целиком.
"Но, увы, визит
Я нанес неугодный —
Презреньем покрыт,
Как бродяга безродный; ,
Досель не разбит
Лед той встречи холодной
Мольбой многократной,
Ни моей речью внятной
О том, что навряд
Я опозданью рад,
Прежде столь аккуратный,
И не сам виноват,
Что пришел невпопад.
Мне душу долят
Грехи — в край благодатный,
Где бог был зачат
И рожден, я на ратный
Труд, в сверканье лат,
В путь отправлюсь превратный
В колонне походной;
Но в тоске безысходной
Дама зря сидит:
Ведь господь наградит
Славой, с земною несходной,
Тех, кем не был забыт,
Их восхитив в свой скит.
Нам путь предстоит
Туда, где единородный
Сын божий хранит
Тех, кто богоугодный
Поход совершит;
Дар его превосходный —
В любви всеохватной,
Смысл ее необъятный
В том, чтоб стал сам ад
Смертью его заклят,—
Вот наш долг неоплатный!
Примем же боль утрат
Ради высших наград!
Дама Мария, вид
Ваш хоть кого сразит,
А прием благородный
Вежеством столь знаменит,
Что и владык пленит. "
Сойдет с ума как раз тот, кто попытается логически связать в концепции "какой-то провансальской дамы" внезапные скачки смысла этого опуса. потому что это не лирическое стихотворение.
Это оккультное гнилье, подаваемое под видом лирической поэзии.
Сойдет с ума как раз тот, кто попытается логически связать в концепции "какой-то провансальской дамы" внезапные скачки смысла этого опуса. потому что это не лирическое стихотворение.
Это оккультное гнилье, подаваемое под видом лирической поэзии.
продолжаем.
Пейре Видаль
Я прибыл в Прованс: с дороги
Явлюсь к двору госпожи,
О радости петь стихи
Начав на ее пороге:
Ибо получит вассал,
Если он верно служил,
Честь, славу и прочный тыл
Взамен услуг и похвал
Той, чью любовь он снискал.
Терпеньем смирив тревоги,
За верность награды жди —
Обещан же в короли
Артур британцам в итоге;
И я — тем, что долго ждал,—
Тот поцелуй отмолил,
Который (любовный пыл
Гася) у Дамы украл:
И вот, запрет с него снял.
Как судьи ко мне ни строги,
Им промаха не найти:
Выводят с пути тоски
На путь удач меня ноги;
Я утешение дал
Влюбленным, ибо добыл
Сверхнапряжением сил
Огонь изо льда, и стал
Сладким на вкус морской вал.
Для покаяний предлоги
Ищу, хоть забыл грехи,
Молю, не обидив: «Прости!» —
И милость являют боги:
Мне сладки уколы жал,
В слезах я радость открыл
И в страхе восторг вкусил;
Нашел — где, мнил, потерял,
Выиграл — где проиграл.
Остался я без подмоги,
Но Дамы уста рекли,
Что пораженья мои —
Моих же побед залоги;
Тем, собственно, что смирял
Гордыню, я угодил
Даме и рок победил:
Я к состраданью взывал
И тем любовь защищал.
Пейре Видаль
Я прибыл в Прованс: с дороги
Явлюсь к двору госпожи,
О радости петь стихи
Начав на ее пороге:
Ибо получит вассал,
Если он верно служил,
Честь, славу и прочный тыл
Взамен услуг и похвал
Той, чью любовь он снискал.
Терпеньем смирив тревоги,
За верность награды жди —
Обещан же в короли
Артур британцам в итоге;
И я — тем, что долго ждал,—
Тот поцелуй отмолил,
Который (любовный пыл
Гася) у Дамы украл:
И вот, запрет с него снял.
Как судьи ко мне ни строги,
Им промаха не найти:
Выводят с пути тоски
На путь удач меня ноги;
Я утешение дал
Влюбленным, ибо добыл
Сверхнапряжением сил
Огонь изо льда, и стал
Сладким на вкус морской вал.
Для покаяний предлоги
Ищу, хоть забыл грехи,
Молю, не обидив: «Прости!» —
И милость являют боги:
Мне сладки уколы жал,
В слезах я радость открыл
И в страхе восторг вкусил;
Нашел — где, мнил, потерял,
Выиграл — где проиграл.
Остался я без подмоги,
Но Дамы уста рекли,
Что пораженья мои —
Моих же побед залоги;
Тем, собственно, что смирял
Гордыню, я угодил
Даме и рок победил:
Я к состраданью взывал
И тем любовь защищал.
Снова ледяное пламя, снова жало.Какой оригинальный набор одних и тех же эпитетов. Сравнивать любимую со змеей - это же так романтично, не правда ли? Или с волчицей:
"Волчице принадлежу,
И если еще кружу,
То знаю, раньше иль позже —
Натянуты будут вожжи. "
"Волчица ты, тебя я презираю, к Птибурдукову ты уходишь от меня." Эти слова Васисуалия Лоханкина - не случайное совпадение. Это Ильф и Петров пародируют увлечение интеллигентами поэзией символистов.
А вот Гильом да Кабестань исповедует что любит "донну" больше чем Бога - и мы узнаем еще один ее атрибут - загадочную улыбку
"Волчица ты, тебя я презираю, к Птибурдукову ты уходишь от меня." Эти слова Васисуалия Лоханкина - не случайное совпадение. Это Ильф и Петров пародируют увлечение интеллигентами поэзией символистов.
А вот Гильом да Кабестань исповедует что любит "донну" больше чем Бога - и мы узнаем еще один ее атрибут - загадочную улыбку
Эскиз к портрету
Я набросать хотел:
Улыбку эту,
Стан, что строен и бел.
Когда б воспету
Мной, как воспеть я смел
Вас, быть завету
С богом — в раю б я пел!
Совершенно случайное совпадение. Прямо удивительное
В истории кончины Петра Первого мы уже видели две колонны, между которыми вместо Иеговы (по оккультным гравюрам) лежал труп Петра.
Здесь на ранней "Моне Лизе" Да Винчи мы видим опять две колонны.
На этот раз вместо Иеговы тут красуется "донна" с "загадочной улыбкой" и "белым станом".
Узнаем же об этой загадочной улыбке от моншера Гильома.
"Я с них в любви беру пример:
Ложь зла, но я не маловер,
Не ближе к смокве змей, чем я
К лучам ее высоких сфер,
С тех пор как эн Адам средь рощ
Эдемских пал, утратив мощь,—
Кого, чей был бы столь же чист
Лик, вдохновил Христос, наш вождь?
Она гладка, как аметист;
И путь к ней ровен — хоть тернист,
Прям — но над пропастью навис. "
Здесь все чудовищно. Совершенно гностическая картина грехопадения (идентификация себя со змеем, "лучи высоких сфер"), переложение аттрибутов Христа (тернистый путь к Нему) на "донну".
А дальше идет совершенный Блок.
"Близ Дамы быть — вот мой девиз,
К ней рвусь я, но сердечный криз
Сжал грудь мою, ожег, потряс,
Взорвал — не выбраться мне из
Руин, в обломках я погряз,
Совсем исчез, верней, увяз
В любви, словно в цветах — иссоп.
Тех, кто влюблен, как я, ждет гроб,
Моя же смерть близка, не то б
Любовь костра во мне палить"
Хоть боль сладима, нет конца
Любовной пытке — я венца
Мучительного не избег,
И мертвенным стал цвет лица;
Но, даже проживи я век
И белым сделайся как снег,
Хулить я Даму не хочу. "
Все здесь - и огненная бесконечная пытка, и апофеоз мертвечины.
---------------------
Подводя итоги.
Разбор, не очень глубокий. Но чтобы понять, что в пирожке - яд - не надо делать анализ всего пирожка. Достаточно кусочка. И в этом кусочке яда лошадиная доза.
"Культ Прекрасной Дамы" - это не культ Пресвятой Девы. Это культ Астарты.
А то, что католический гипертрофированнй культ "мадонны" - идентичен "культу прекрасной дамы" - это уже не моё изобретение. Сами проболтались.
Journal information