"Можно ли сказать , что сотворение мира за шесть дней и прочие чудеса , описанные в Библии, - это ложь и выдумка? Нельзя не устрашиться подобного предположения. Как! Неужели величайшие люди первых веков, оказавшие на человечество столь спасительное влияние, все были обманщиками, притом не возбуждая никаких подозрений в этом даже у своих современников? Нет. Библейские писатели не обманывали нас. Это мы не так их понимаем. Если бы они говорили с философской точностью нашего времени, то мы бы не нашли в их словах никаких чудес, а только законы мира и природы. Но когда они рассказывают нам о вещах совершенно чудесных и относят их к Богу, то они просто говорят наивно, безыскусственно, без всякого умысла, соображаясь с идеями и образом выражения древности и состоянием невежественного народа. Нам стоит только перевести язык первых веков на язык современный и чудеса исчезнут как исчезает какая-нибудь мгла".
Это не преподаватель библеистики прот. Александр Тимофеев, а Эйххорн - немецкий рационалист середины 18 века, который наряду с Лессингом и Кантом положили основу "научного безбожия".
Меня не удивляет, что наших студентов в МДА и слушателей Сретенских курсов кормят говном под видом хлеба - истолкования Писания.
Меня удивляет, что настолько протухшим.
Comments
т. е. "я поверю в чудо только если оно будет засвидетельствовано людьми, которых я считаю достаточно здравомыслящими, воспитанными и образованными."
Причем последнее строится исключительно на том, свидетельствуют ли люди о чуде. Если да - то они не достаточно здравомыслящи, воспитаны и образованы.
Кант очень многое взял от Юма, кстати.
Если вдуматься, то сам кантовский способ задавания вопросов ("как возможно...") даже не подразумевает вопроса "что возможно". Ему это в принципе не интересно. Есть многообразие опыта, которое упаковывается сознанием в определенные формы. Виртуальная реальность? да, но что поделать - большее познавательному аппарату не дано, тем в практической деятельности и ограничимся.
Вот и получается, что человек (или "субъект", "идеальный ученый") ставит себя (как он считает) на вне-человеческую позицию, и смотрит на мир и самого себя как нечто предлежащее, в чём необходимо удостовериться (используя метод), обрекая себя на блуждание в абстракциях. Без вопроса, собственно, а что это за "умное место", из которого всё видно, и почему увиденное должно быть истиной: это методом не предусмотрено. Всё, что претендует на какие-то более веские основания, будет отсекаться как "не-наука" (вспомните знаменитый текст Карнапа "Преодоление метафизики логическим анализом языка").
Вот и получается, что вся эта блестящая гносеология держится ни на чём, только на религиозном признании непогрешимости человеческого ума, доведённого известным образом до своего "естественного состояния", и не нуждающегося ни в каких посторонних подпорках (разве что в сконструированных им самим инструментах). Это самозамкнутая система, что-то вроде рекурсивного мышления, которое вынужденно в каждом месте ссылаться на себя само как обоснование. Конечно, просветители и гуманисты называли такое положение дел "свободной мыслью", но по сути это произвольный бред - понятийная решётка и не более.
Заметьте, как между собой не только исторически, но и по смыслу связаны т.н. демократия современного типа\республиканское устройство, научное мировоззрение и светская этика. Это не могло не закончиться постмодернизмом.
Иван-Царевич (морщась): Не могу, бабушка, гнилыми мухоморами пахнет.
Баба-Яга (возмущённо): Не гнилыми, а позапрошлогодними!
Иван-Царевич (морщась): Не могу, бабушка, гнилыми мухоморами пахнет.
Баба-Яга (возмущённо): Не гнилыми, а позапрошлогодними!