Житие патриарха Никона ч.11

В те дни царское величество и вселенские патриархи и архиереи все советовались и сочиняли, как бы им учинить патриарху Никону извержение и куда бы его отослать в заточение.

О ТРЕТЬЕМ ПРИЗВАНИИ ПАТРИАРХА НИКОНА НА СОБОР 12 ДЕКАБРЯ.

Рано утром 12 декабря пришли к святейшему патриарху эти зватели , снова призывая на собор. Этот собор был созван уже не в царских палатах, а в обители святого Алексия Чудотворца митрополита Московского, которая именуется Чудов Монастырь.На воротах той обители была церковь Благовещения, а в притворах близ той церкви обитали и вселенские патриархи. В этой церкви собрались все патриархи,все архиереи и прочие освященного чина архимандриты и игумены, облаченные во священные одежды , архиереи в омофорах, прочие же по чину.Только Афанасий, митрополит Иконийский, о котором уже была речь, не возложил на себя омофора, а просто стоял в стороне и смотрел на происходящее дело их. Был же некто и среди архиереев российских , вологодский архиепископ Симон, который имел великую любовь к патриарху Никону , он не захотел идти на последний собор и не пошел. Когда же прислали за ним, чтобы пришел вместе со всеми, он притворился, что тяжело болен и лег на одр, и положил себе на ум, что не будет сообщником в изгнании патриарха Никона. Посланные пришли и возвестили, что тот Симон заболел и лежит на одре. Они же сказали:" Если даже заболел и ходить не может - пусть его принесут на одре. И сразу послали за ним и привезли его до церкви в санях, а в церковь внесли на ковре и положили в углу
. Там он и лежал, глядя на происходяшее и плача о лишении такого патриарха.

Когда же после низложения патриарха к свитку с объявлением низложения его царь и вселенские патриархи и архиереи и все бывшии на соборе добавляли свои подписи, этот Симон не хотел его подписывать, зная невинность патриарха Никона. Однако был принужден к этому общими усилиями и не мог отказаться. И взял уже подписанный многими архиереями свиток и подписался так:"Если здесь все истинно, пусть так и будет. Если же истины нет, то и я не подтверждаю." И прямо посреди своей подписи поставил четвероконечный крест. Увидев это, председательствующие на соборе и их главные деятели , начали на него сильно негодовать, что не по их желанию подписал. Однако в те дни ничего ему за это не сделали, однако после за это великую беду претерпел.

Святейший патриарх пришел по обычаю на собор, вошел в эту церковь, сотворил по обычаю поклонение перед святыми иконами и царю и патриархам, и прочим , стал посреди церкви. Были же тогда из царского синклита бояре князь Никита Одоевский , князь Григорий Черкасский, князь Юрий Долгорукий, и иные многие чиновники,и начали читать по-гречески извержение Никона из сана. Когда прочли греческим языком, начал читать то же извержение по-славянски Иларион, митрополит Рязанский. Услышав это неправедное извержение, Никон вмешался и сказал, что эти обвинения все ложь и клевета. Тогда Иларион начал кричать на него и называть его убийцей, блудником и хищником, и иными всякими словами. Услышав это, Никон сказал ему:"Чадо! Благодать во устну твоею" и от Писания стал говорить ему о правде и свидетельствовании истины. А был сей Иларион рукоположен от  самого патриарха Никона.

Когда прочли низложение, тогда вселенские патриархи сошли с мест своих и пришли к царским вратам в омофорах и прочитали какие-то краткие молитвы. После этого подошли к патриарху Никону и показывая ему рукой через переводчика повелели ему снять клобук. Был же на патриархе клобук черный , на котором изображен честный и животворящий крест драгоценным жемчугом. Спросил же их святейший патриарх "Зачем мне снимать клобук?" Они же отвечали, что потому что собор осудил тебя, и дела твои обличили тебя. Поэтому от сего дня не подобает тебе называться патриархом, поскольку ты сам собой и из-за гордости оставил свою паству с клятвой.

Никон же отвечал:"Если и собор осудил меня неправедно, если и дела мои несуществующие обличили меня, если и паству мою я оставил, но вот этого не сделаю, чтобы мне самому снять с себя клобук. Он утверждает меня в хранении священного и монашеского образа, чтобы сберечь мне их до исхода души моей. А что хотите, то делайте. Потому что я видел вас, что вы здесь иностранцы, пришельцы из дальних земель и пришли сюда не что-нибудь доброе сделать или мир принести, а потому что живете в порабощении у турок и скитаетесь по всей земле , прося себе денег, чтобы не только самим пропитаться, но и обладающему вами дань дать.

А потом добавил:" Спрошу и я вас кое о чем. Откуда вы законы такие взяли, что такое с дерзостью делаете? Если бы я и виноват был, и достоин осуждения, почему тайно это делаете? Привели меня в малую церковь при монастыре , в которой нет ни царя, ни царского синклита ни русского народа? Или я по благодати Духа Святого паству свою или пастырский жезл в этой церквице принял? ПОверьте мне, эта церковь была создана нашим смирением задолго до того, как избранием Святого Духа, желанием, настойчивостью и слезным молением царя и его страшными клятвами, засвидетельствованных Самим Богом, мы восприняли патриаршество в святой соборной и апостольской церкви перед всенародным множеством. Не желал я , ни искал, ни старался о получении этого сана.

Если же у вас есть желание меня неправедно осудить и извергнуть, пойдем в святую Божию церковь , в которой мы восприняли пастырский жезл, и если окажется, что я достоин вашего намерения, то пусть будет, как вам угодно. И что хотите, там и сделаете.

Услышав это, они отвечали:"Что там, что здесь - все одно и то же, совершается указом благочестивого царя и волей всех архиереев. А что царского величества здесь нет, то на то его царская воля".

И немедленно вселенские патриархи сняли с Никона упомянутый клобук с жемчужным крестом , затем сняли с него и панагию, бывшую у него , серебряную и позолоченную,  с драгоценными камнями. Тогда Никон сказал:" Вот, как пришельцы и невольники, если возьмете ее себе и разделите, то найдете на время отраду и избавление от нашедших на вас скорбей". Они же услышав это, взяли клобук с панагией и вручили их стоявшему при Никоне монаху Марку. А на святейшего патриарха возложили простой клобук , сняв его со стоявшего там греческого монаха. Мантии же архиерейской и посоха у Никона там не взяли ради страха всенародного. После этого громогласно объявили Никону, что больше он не должен именоваться патриархом и в свой построенный монастырь Воскресения Христова чтобы не возвращался, а чтобы пошел на назначенное ему место покаяния - в монастырь под названием Ферапонтов в Белоезерских пределах. И с тем его отпустили.

Он же вышел и, садясь в сани, вздохнул и сам себе сказал:"Ну, Никон, получил ты это , а если бы не говорил правды, да водил дружбу, да готовил пышные пиры и с ними обедал, никогда бы с тобой такого не случилось.  И так сел в сани и поехал к себе на двор.

C cобора за ним послали провожать до двора и быти на дворе в надсмотрщики уже упомянутых архимандритов Павла и Сергия, из которых Павел был муж смиренный и кроткий, а Сергий - горд, как древний Фараон, и велеречив.

Когда блаженный Никон возвращался с собора и на пути разговаривал с идущими вокруг него иноками,Павел и Сергий шли за ними.Когда патриарх Никон что-то начинал говорить, тогда этот Сергий кричал "Замолчи, замолчи, Никон!", издеваясь над ним, и это было не один и не два, а много раз. Один раз, когда он опять, как только  Никон пытался что-то сказать, закричал "Молчи, Никон!".Никон повернулся и повелел своему эконому, который шел за ним, передать тому:"Если имеешь власть, то иди и закрой мои уста на замок, чтобы я не говорил".

Эконом Феодосий обращаясь к Сергию, сказал:"Святейший патриарх указал тебе сказать, что если имеешь власть, то иди и закрой ему рот, чтобы он не говорил". Услышав  это, Сергий закричал на эконома, как зверь:"Что это ты монах монаха называешь патриархом? Это не патриарх, а один из обычных монахов". Когда же этот Сергий дерзнул такое сказать, как из идущего за ними народа кто-то громко крикнул:"Как ты дерзаешь это говорить! Ведь это наименование было дано свыше, а не от тебя, гордеца". Услышав это, Сергий позвал идущих с ними воинов, чтобы схватили крикуна. Они же ему отвечали, что его уже схватили и отвели куда следует.

Из-за страха народного возмущения вокруг Никона шло множество воинов. Эконом Никона Феодосий рассказал ему, что вот, что случилось. Патриарх же сказал:"блажени изгнани правды ради, яко тех есть царство небесное".

Добрались они до двора, и Никон сел читать святые книги, чтобы утешиться в случившемся с ним. А любил он и читал больше всех книг толкование святого Иоанна Златоустого на послания Павла апостола. Но  этот Сергия нагло ворвался к нему во внутреннюю келию и сел  напротив него, нагло вел себя, снял с себя камилавку, являя свое бесстыдство, и начал говорить Никону какие-то слова, словно в утешение, а на самом деле издеваясь. СВятейший же Патриарх сказал:"Сергий! Кто тебе разрешил бесстыдно сюда входить и стужать нам?"

Тот же отвечал:"Царское величество, вселенские святейшие патриархи и весь освященный собор". Никон же сказал:"Пусть так. Но зачем же ты лаешь на меня, как наущенный пес?" Тот же от этого еще сильнее взъярился и стал еще больше над ним издеваться. Патриарх же сказал ему:"Сергие, Сергие! Вижу, что ты угождаешь царю и прочим, желая и надеясь занять мой престол. Истину тебе говорю - спустя малое время и того , что имеешь, будешь лишен. И больше ничего ему не говорил, но молчал.

Так и сбылось, спустя малое время с бесчестием извержен был Сергий с архимандрии и жил остальное время в городе Ярославе в Толгском монастыре простым монахом.

Когда же наступило время вечернего славословия, и начали службу по уставу обители, но ектеньях поминали святейшего патриарха Никона по обычаю. Услышав это, Сергий опять начал кричать, запрещая это говорить :"Что вы делаете, простого монаха патриархом называете?" Священник же и остальные на его запреты не обращали никакого внимания.

Наступила ночь. Этот Сергий взял горящие свечи и пошел во внутренние келии, где жил святейший патриарх , также и в те сени, и на крыльцо, везде все осматривал и говорил:"Как бы Никон не сбежал". А на самом деле от царя ему было указано провеить только одну стену. И так всю ночь под разными предлогами мучал патриарха и над ним издевался.

В ту ночь и в те дни многих предали великим пыткам. Пронеслось же слово, что мучают этого Иоанна Шушерина, но все было по другому на самом деле. Когда сего Иоанна взяли и привели перед царя и отдали под стражу,  митрополита Афанасия спустя несколько времени, сослали на изгнание в монастырь преподобного Макария, который стоит на Желтых водах на Волге. Там и жизнь свою закончил в изгнании. Но не только они вдвоем пострадали, многие , сочувствовавшие Никону, претерпели муки , узы , темничные заточения и великие раны. Но опустим это за множеством.