К несчастью, все что знают о нем большинство русских людей - это похабный стишок Александр Сергеича на княгиню Дашкову.
Чуть меньше знают, что этот подвижник Христов расплатился своей нервной системой за почти единоличную борьбу с масонскими ложами в России .
И вопреки навеваемому самими ложами флеру об их всесильности и закулисной мощи, один больной истощенный человек смог их не просто убрать, по-крайней мере из публичного пространства , но и сковырнуть несковыриваемого Голицына.
Эту историю я знал давно, а вот совсем не знал, каким образом эта мразь отомстила ему, сыграв на доверчивости подвижника.
Михаил Пыляев, "Строгий подвижник, Фотий умел придать вес себе в высших кружках тогдашнего распущенного общества: он имел доступ во дворец, обличал сильных мира и поднял значение русского духовенства, до того тогда униженного, что издавались даже распоряжения, чтобы помещики подносили священникам и причту, приходящим со святынею, лишь определенное количество рюмок водки.
Юрьевский архимандрит Фотий, сын дьячка в приходской церкви в Новгородском уезде, по фамилии Спасский, в миру Петр Никитич, родился в 1792 году, получил образование сперва в новгородской, потом в петербургской семинарии и в Духовной академии, впрочем, болезнь груди не дала ему возможность окончить полный курс – двадцати пяти лет он был пострижен в монахи и на третий год по пострижении рукоположен в иеромонахи и в том же году был назначен законоучителем и настоятелем во 2-м Кадетском корпусе; с воспитанниками Фотий был крайне строг и в домашней жизни воздержан чрезвычайно.
Уверяли, что он питался одним чаем: жил тогда Фотий в самой убогой квартирке на Петербургской стороне, в одном из самых глухих переулков. Фотий отличался крайне болезненным, истощенным видом, смотрел исподлобья; он последние годы своей жизни носил на теле вериги, от которых у него были зловонные язвы.
Фотий спал на каменной кушетке, покрытой волосяной тканью. Проповеди его по воскресным дням отличались самым строгим аскетизмом.
На второй год своего законоучительства в Корпусе Фотий за отличие был назначен иеромонахом в Невскую Лавру и, два года спустя, рукоположен в игумены Новгородского третьеклассного Деревяницкого монастыря. Удаление свое из Петербурга Фотий приписывал козням тайных богопротивных обществ и врагов Церкви Христовой. Фотий был самым яростным изобличителем сект, которым покровительствовал сильный тогда А. Н. Голицын. Фотий считал последнего главным виновником всех церковных смут.
Князь Голицын, как и многие из важных лиц того времени, дорожил тем, что после времен неверия и безбожия явилось религиозное чувство, религиозное возбуждение, хотя бы и в неправильном виде; он надеялся, что это движение, будь оно даже и неправильное, обратится в пользу господствующей церкви. А. Н. Голицын, уважая всех сектантов, уважал и православных в их религиозном чувстве: форма для него не значила в деле религии ничего.
Фотий яро, с исступлением, восстал против сильных в то время приверженцев так называемой внутренней церкви; он не хотел вступать в сделку и не хотел выжидать, он, как человек энергичный, пошел напролом вперед.
Эта-то черта его характера и вызвала в графине Орловой безграничную преданность к нему и уважение, выразившееся тем, что она предоставила ему все свое колоссальное состояние. После Деревяницкого монастыря Фотий был переведен в Сковордский монастырь и отсюда, в том же 1822 году, Фотий за примерное поведение и за исправление двух монастырей переведен был настоятелем первоклассного Юрьева монастыря; с переходом сюда и начинается историческая деятельность Фотия.
При поступлении Фотия в Юрьев монастырь эта обитель была самая бедная, пришедшая в совершенную ветхость. Фотий выпросил у императора Александра I для поддержания монастыря ежегодно по 4 000 рублей.
Но монастырь обогатился не этим вкладом – несколько миллионов было пожертвовано графиней Орловой для возобновления его; по словам Е. Карновича46, одна только серебряная рака для мощей св. Феоктиста стоила ей свыше 500 тыс. руб. В настоящее время это – один из замечательнейших и богатейших русских монастырей как по своей обстройке, так и по богатейшим в нем сокровищам.
Серебро, золото, бриллианты, рубины, сапфиры, изумруды, жемчуг и разные драгоценные в художественном отношении вещи напоминают как о несметных богатствах Орловой, так и о безграничности ее пожертвований. Даже по смерти Фотия на Юрьев монастырь графиня Орлова внесла более полумиллиона рублей. Благодаря таким пожертвованиям, Юрьев монастырь в народе стал слыть богатым, и странники и странницы начали усердно его посещать, находя там более чем сытную пищу; съестные припасы по распоряжению Орловой подвозились в монастырь целыми обозами.
Для более далеких богомольцев в монастыре были устроены гостиницы, а также для больных больницы. Особенно много приходило сюда так называемых «бесных» больных, от духов нечистых, которых отчитывал сам архимандрит Фотий.
Много шуму наделал в свое время один случай, имевший место в монастырской больнице. Однажды сюда явилась молодая девушка, Фотина, служившая фигуранткой в петербургском балете; не предвидя себе хорошей будущности в театре, она вздумала играть видную роль в другом месте. Придя в больницу, она объявила себя одержимой нечистым духом. Фотий принялся отчитывать ее. После заклинательных молитв, при конвульсивных движениях, раздались крики: «Выйду, выйду!», и затем девица впала в беспамятство. Придя в чувство, она объявила себя освобожденною от беса. Ей отвели помещение подле монастыря.
Фотий об ней заботился; скоро она начала рассказывать, что ей бывают видения и что она на молитвах по ночам удостаивается особых озарений. Фотий, хотя и верил, но желал убедиться точнее и не раз ночью посылал своего молодого келейника за монастырь подсматривать, что делает исцеленная девица. Всякий раз он получал известие, что она молится, что в ее комнате виден какой-то необыкновенный свет, что она в молитве как бы отделяется от земли.
Очень понятно, что молодой келейник сошелся с бывшей фигуранткой. С первого появления ее сюда Орлова получила против нее предубеждение, считала ее обманщицей и не раз предостерегала Фотия от нее, говоря: «Не верь ей, батюшка, она обманывает тебя, ей, верно, хочется денег; отдай ей хоть половину моего состояния; ты себе делаешь бесчестие, держа ее и лаская».
Правда, Фотий ласкал ее, как родное дитя, и это возбуждало толки. Фотина убедила Фотия, что для отвращения гнева Божия нужно, чтобы живущие в окрестностях монастыря девицы собирались на вечернее правило в монастырь и, одетые в одинаковую одежду с иноками, совершали молитву.
Говорили, будто Фотина явилась в куполе церкви, одетая в такую одежду, как бы для указания. Фотий, устроив такие хитоны, стал приглашать соседних девушек на молитву и приходящих щедро оделял деньгами.
Охотниц являлось все более и более; из военных поселений стали приходить почти все девицы. Эти сборища не обходились без непорядков. Молва и говор, полный ропота, несмотря на денежные раздачи, распространились по окрестностям и дошли до губернатора. Он лично хотел удостовериться в справедливости слухов и приехал во время вечернего правила в монастырь.
Но в это время ворота монастыря запирались и губернатора не пустили. Губернатор сказал архиерею, для которого не могли не отпереть ворот, и последний положил конец этим собраниям. Графиня Орлова уговорила Фотия удалить Фотину, и он отправил ее в Федоровский Переяславский монастырь. Фотина, щедро наделенная деньгами от Фотия, уехала в монастырь.
Менее чем через год после смерти Фотия Фотина оставила монастырь и вышла замуж за своего кучера, и от дурного обращения с нею мужа вскоре умерла"
Что-то этот балерунский выкидыш мне сильно напоминает другую , более современную историю с совсем другим архимандритом и совсем другой провокаторшей.
В любом случае это повод внимательно смотреть за изображающими из себя благочестивцев "лаятелями", которые могут принимать вид ангела света.
Journal information