ortheos (ortheos) wrote,
ortheos
ortheos

Categories:

Об авторе "Зерцала русских царей".

В предыдущем посте о наследовании патриархом Филаретом русского царского престола в качестве источника была взята книга "Зерцало царское " .
Причем ppetrovichh в комментариях привел другую книгу с таким же названием , и идентичным содержанием, разница только в стихотворной и прозаической формах.

Я сказал, что это два разные книги , но это не совсем так.

На самом деле, приведенный в посте мной стихотворный текст принадлежит "Зерцалу" авторства архиепископа Московского Амвросия Зертис-Каменского - того самого, который был убит чернью во время чумного московского бунта.

Это архиепископ  Амвросий  сделал стихотворное переложение иной  книги , которую привел ppetrovichh и которая является неким оригиналом.
И вот у нее очень интересный автор.
Чья жизнь - одновременно непрекращающиеся страдания с момента рождения.
И одновременно - почти кричащие действия  Промысла Божия.


Звали его  Адам Селлий  .
Родился он в Шлезвиге , который тогда принадлежал  Дании. Адам  был совершенно сто процентным лютеранином и  инвалидом  от рождения - у него была  неизлечимая  нервная болезнь , благодаря которой он заикался так, что никто не мог понять , что он говорит. Тем не менее, благодаря тяжелейшим усилиям и работе над собой он  получил 3 (ТРИ)  высших образования  медицинское, богословское и ... филологическое - в Йенском и Копенгагенском университетах.

Да, инвалид-заика.   Высшее филологическое.Учителем богословия (лютеранского, конечно)  у него был знаменитый Буддей - по крайней мере сам  Адам Селлий называл его своим учителем.

И чем больше он учился у протестантов, тем меньше ему нравился протестантизм. В результате он совершенно охладел к вере и занялся   филологией .
Сдать экзамен на профессора медицины он не смог из-за своей болезни - его даже не допустили к экзаменам.
Оставшись совершенно один после смерти всех родных, он внезапно едет в Санкт-Петербург - предполагают, что по приглашению кого-то из Академии Наук, но остается без места, поскольку сильно не понравился Шумахеру.
И нищий иностранец, при этом больной,   один как перст  на свете , в далекой непонятной стране,  едва-едва могущий сложить по-русски два слова - при том, что и по датски в Дании его почти никто не понимал -  остался совершенно не удел.
Казалось бы один путь - вешайся.

Но это не путь Промысла.

Чтобы хоть как-то прожить, он начал учить русский язык - сначала, чтобы найти место гувернера или приходящего учителя.
Затем ему стало любопытно. И он стал искать русские книги.
Которые были по большей части духовного - православного и исторического содержания.

А между тем Феофан Прокопович добивал остатки школы  братьев Лихудов.
По той же схеме, что и сейчас "оптимизировали" Сретенскую семинарию - Типографскую школу Лихудов   перевели в Славяно-греко-латинскую академию, а одного из профессоров - Афанасия Скиаду - за бунт против оптимизации -  сократили. Ему нашлось место в школе при Александро-Невской Лавре - будущей СПбДС , но через три года Феофан настиг его и там. Правда,вместе с ним разрушилась и СПбДС .
Чтобы спасти ее остатки , ректор архимандрит Петр начал искать учителей по Москве и Петербургу
И никого не нашел.

Кроме   никому не нужного косноязычного полунищего  . Адама Селлия.

Причем подвернулся он ректору уникальным  и неповторимым образом.
Это был разгар войны Феофана Прокоповича с блаженной памяти  Стефаном Яворским - вернее, с великой книгой последнего "Камень Веры".
Феофан, как известно, написал опровержение на нее под названием "Молоток на Камень веры" - но подписался не своим именем, а именем лютеранина Буддея.

Конечно.  И тут обнаружилось, что в Петербурге находится ученик Буддея .
В пылу священного холивара Феофан Прокопович назначил датского лютеранина Адама Селлия проректором по учебной части в православной духовной семинарии при Александро-Невской Лавре.
Тут бы и конец им обоим .

Но удивительная забота Промысла об этом никому не нужном  - разве что случайно - человеке - продолжается.
Ректора  СПбДА архимандрита Петра рукополагают в архиерея Белгорода, и приезжает новый ректор - со своей командой (в составе которой был будущий архиепкископ Амвросий Зертис Каменский) . В которой места Адаму, естественно, не нашлось.  Впрочем, это и не предосудительно.

И Селлий опять без работы и никому не нужен - и его приглашают в Москву - не работать, а пожить у протестантского пастора Ньюбауэра. Имеющий давнее увлечение историей, вместо истории Германии Адам начинает уже всерьез заниматься российской историей. И  лютеранин с головой ушел в православную духовную литературу, в основном,   в церковно-историческую  -  в первую очередь сочинения преподобного Нестора Летописца-   Житие Бориса и Глеба  "Повесть временных лет". Приехав, по его собственным словам, в Москву за "российскими древностями" , он в их поисках знакомится с некоторыми настоятелями московских монастырей и учеными монахами, так что по его собственному письму, больше времени жил в монастырях чем дома.


Историческими занятиями его жизнь не исчерпывается -  темные и забитые русские монахи, не ведающие величия и света протестантских богословских университетов , оказалось, знают о лютеранстве больше лютеранина . И в беседах  с ними он, фактически, профессор и выпускник лучших университетов Европы, вдруг обнаруживает , что не православие - темное невежественное учение, а лютеранство - гнилое сверху донизу. И он уже старается не превосходство лютеранства доказывать, а близость его к Церкви - в частности, при помощи "Об истинном христианстве" Иоанна Арндта.  А тем временем , он не вылезает из библиотек монастырей,  чтобы написать историю Русской Церкви. Амвросий (Зертис-Каменский) писал, что Селлий  для самого себя собрал много разных российских старинных харатейных летописцев, родословных, статейных списков посольств, разрядных росписей, откуда, как из «самородного источника», утолял жажду своего любопытства и «обогащался дражайшим сокровищем российских древностей» .

Это было единственное , чем он обогащался. Он оставался фактически нищим , и кормили и поили его исключительно в русских монастырях.
Все пять лет.
Это очень важно.

Затем он снова вернулся  в Петербург где попытался получить место переводчика при датском посольстве.
Его не приняли.
В Академию - просит место переводчика.
Не приняли.
Наконец, его принимает к себе известный Лесток. На весьма специфических условиях.
Секретарь датского посольства Йохан  Кёфоэд несколько раз давал Селлию в долг, в результате к осени 1744 г. Селлий был должен секретарю 125 рублей, помимо иных своих долгов. Летом 1744 г. Кёфоэд был отозван из Петербурга и передал долговые обязательства Селлия своему преемнику Маттеусу Йенссену.
Йенссен предложил Адаму обратиться к графу Лестоку за получением денег на уплату долга, на что Селлий отвечал ему, что не может так поступить.  Граф посмеётся над ним, между ними не было никакого контракта и граф формально ничего ему не должен за оказанные услуги.

Это единоплеменники .
Единоверцы.
Европейски просвещенные.
Гуманисты.

всем на него было плевать.

А сколько задолжал Селлий московским монастырям, которые поили и кормили  его?  давали ему приют и даже  кров пять лет и давали доступ к своим сокровищницам?

Впрочем, Лесток недолго был гуманистическим обдиралой Селлия.
Его вместе с Шетарди за заговор против Елисаветы выгнали со двора.

При этом кормили и поили , Селлия , работавшего  на Лестока переводчиком без контракту , предоставляли кров и жилье   опять монахи - на этот раз Александро-Невской Лавры "милостью двух дружественных   прелатов Амвросия и Гавриила"  .

И вот, в 1744 году он подает прошение о том, чтобы его крестили , а после крещения просит пострига с именем преподобного Нестора.

И здесь мы видим две версии.
Одна - церковная .  Со  слов двух архиеерев - архиепископа Амвросия (Зертис-Каменского) и митрополита Евгения (Болховитинова)

"Селлий, углубившись, так сказать, в Российскую Церковную наипаче Историю, давно имел намерение и усыновить себя Российской Церкви;
но, по причине переменных обстоятельств жизни своей, не мог того исполнить до 1744 года, в котором уже совершенно на сие решился, и при обращении своем, из уважения к Преподобному Нестору, первому Летописателю Российскому, захотел назвать себя его именем. Чрез год постригся в Монашество, в коем наименован был Никодимом; а в 1746 г. скончался и погребен в Александро-Невском Монастыре.

Пред кончиною завещал он Духовному отцу своему, Префекту Амвросию (бывшему Архиепископом Московским), собрание свое Русских Летописей и иностранных книг, касающихся до России, причислить к Семинарской библиотеке, а Записки свои, также выписки из печатных и письменных книг сжечь. Но Духовник, в точности исполнив первое, не счел за долг исполнять последнего, и все его Записки, переплетши в книги числом больше пятнадцати, поставил в той же Александро-Невской Училищной библиотеке, где они и доныне обретаются. Между ними находится много таких старинных, хотя и простонародных тетрадок, коих в других местах сыскать трудно."



Вторая - безбожная  -     от Исторических Объективных Светил

"Из писем Селлия следует, что в 1744-45 гг. он находился в крайне стеснённых обстоятельствах. Он пишет, что ему негде приклонить голову и не на что жить, и что он живёт при Лавре исключительно милостью двух дружественных ему прелатов, очевидно, Амвросия и Гавриила. Эти факты, по мнению Хелка, указывают на исключительно практические мотивы присоединения Селлия к православию и принятия им монашеского сана [Helk 1982]. Действительно, возможность жить в Лавре Селлий, видимо, получил после того, как заявил о своих намерениях.

В своих письмах, пересыпанных латинизмами, идиомами, с претензией на каламбуры, и явными признаками иронии и самоиронии, Селлий открыто писал с некоторой иронией о
своих страданиях в монастыре – мол, поскольку в этом году наше поле пусто, мы должны по-христиански много поститься, – и далее извинялся за свой почерк, «очень порывистый».

Он обнаружил, что пост невыразимо строг, и хотя, чтобы изучить практику Русской Церкви, он все это готов вытерпеть, но испытывает сильный дискомфорт и видит, насколько это невозможно для неопытных людей. Селлий постоянно возвращается к рассуждениям о еде, приготовлению еды, вспоминает обеды у Лестока и в посольстве. Он полагает, что ему могли бы тайно передать что-то из-за стен Лавры, но он не хочет потерять репутацию и предпочитает терпеть. Вероятно, это приключение крайне негативно сказалось на состоянии здоровья Селлия, которое явно не было блестящим.

Хелк полагает, что автор писем, совсем не похож на человека, сменившего вероисповедание и принимающего монашеский постриг из убеждений. Он разочарован
своими неудачными попытками найти покровителя или устроенную жизнь. Он в долгах, зависим от помощи других, а также крайне устал. Он старается говорить о своих трудностях спокойно, но с горькой иронией, едва ли не выходящей за пределы литературного этикета.

Будучи монахом, он надеется на спокойное будущее, видит себя историком, который хочет наблюдать и наблюдать за всем одновременно, он хочет посвятить себя исследованиям в покое монастыря, используя литературные сокровища монашеских библиотек"


Не правда ли - как ясно и четко вскрывают Светила подлинную действительность, прикрытую лицемерными елейными словами попов.

Пожалуй, в этом небольшом отрывке ярчайше показана сатанинская природа Объективного Научного Метода, который ради рационального объяснения готов  на самое невменяемое безумие.

А именно, на утверждение,  что Селлий, пять лет прожив в московских монастырях и неизвестное количество лет в Александро-Невской  Лавре - не только прожив, но питаясь там,  и близко будучи знаком с жизнью монахов, не знал, какая у монахов трапеза.

Что Селлий, пять лет будучи кормим монахами в Москве и много лет в Питере, продолжая питаться в той же самой трапезной после пострига вдруг испытал от нее  сильный дискомфорт .

Что Селлий , находясь в крайне затруднительных материальных обстоятельствах, решил избавиться от них и получить спокойную сытую жизнь... став монахом, отрекшись от имущества и получив  обязанность держать "нестерпимый" для него пост . При этом прекрасно зная обо всем этом  перед постригом.

Эта чудовищная белиберда - причем высосанная из усмотренных Объективным Историческим Методом  "признаков самоиронии в письмах" (о , какой научный метод!)   - фактически сопровождается не просто пренебрежением к Селлию, но и хулой на него, как ренегата и изменника своим убеждением за кусок хлеба с маслом.
Который ему не только не дали, но и не обещали.
. При этом Селлий был настолько идиот, что стал ренегатом ради денег, крова и стола  через монашеский постриг, который по умолчанию лишает денег, крова и стола.

Вы когда нибудь видели людей, которые предают   ради того, чтобы сознательно ничего не получить, а все потерять?
Таки есть такая  уникальняа личность  - это сатана.

Этот "научный метод" -   самоличный голос сатаны, который уродует и коверкает даже то, что нельзя изуродовать и исковеркать.

Только  бесноватому могло прийти в голову, что человек постригся в монахи от того, что у него не удались поиски покровителя.
Это феноменальный бред   - по самой жизни о.Никодима .
  Он пять лет безвыходно сидел в монастырях Москвы, а не в приемных вельмож.
Это он так себе покровителей искал?
Как   можно ТАК  вывихнуть мозг себе и пытаться вывихнуть его читателям?


Истина же такова:

Человека, обладающего выдающимися способностями, но отвергнутого собственным народом  и просвещенным человеческим сообществом - потому что он был одинокий нищий инвалид -  Промысл Божий привел в русские монастыри, где его - иноверца и иностранца-  приняли   как родного.   И даже больше - как учителя и ученого. А потом  Бог  принял  его  и в Селениях вечных, уже  не только как православного христианина, но и как монаха.

И более всего в этой истории удивительна ясная и твердая Рука Божия, которая почти невыносимыми и  непрекращающимися на протяжении всей жизни скорбями, нищетой , инвалидностью, одиночеством , не просто ввела избранного Своего в ограду Церкви и монашества , но и поставила его , как второго Нестора , во главу церковно-исторической науки - о каковой главе, что удивительно,  студенты духовных школ не имеют ни малейшего представления.






Tags: История, Секретные материалы, сциентизм
Subscribe

  • Девиз сциентизма:

    "Мы не только придумываем законы природы, мы их тут же нарушаем!"

  • Потрошитель потрошителей.

    Св.Иоанн Златоуст о фараоне, как символе сциентизма. Обратим внимание на то. как пять преступлений египетского фараона в точности…

  • Слово о сциентизме.

    Русскому человеку вообще смешно быть сциентистом. По правилам русского языка человек, который занимается наукой должен называться "наученным". А у…

promo ortheos сентябрь 3, 2020 11:11 38
Buy for 10 tokens
Наконец закончил , если можно так выразиться, перевод "Шести книг о музыке" блаженного Августина. Перевод делался для себя, поскольку полный перевод госпожи Двоскиной издательства московской консерватории ( не хулю, а привожу причины своего перевода) 1) дорогой 2) в малом количестве…
  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your reply will be screened

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 1 comment